[THANKS][REPLYANDTHANKS]Глава 13[/REPLYANDTHANKS][/THANKS][THANKS][REPLYANDTHANKS][/replyandthanks][/thanks][THANKS][REPLYANDTHANKS]
To make money from air
Москва, Коровий вал, 2004 год
Бутылка «Чивас», «Кохиба» в пепельнице, и аккуратная двухграммовая горка кокаина на маленьком зеркальце. День только начался, но нет никаких причин, чтобы не воспользоваться этими прелестями.
Жизнь удалась? Наверное.
Перед глазами — двадцатитрехдюймовый монитор. На весь экран браузер Интернет Эксплорер, а в нем запущена… игра?
Да черта с два это игра! Это не просто игра. Это…
Два года назад, когда его бывший друг Ник, не попрощавшись, отбыл в неизвестном направлении, Лекс остался один, но совершенно не переживал по этому поводу. Денег было более чем достаточно. Единственное, что его расстроило — это то, что одновременно с Ником из его жизни куда-то исчезла и Синка. Но и по этому поводу Лекс горевал недолго. Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда.
Два года назад он по совету Мусорщика сделал одну очень простую вещь: объединил свои разработки с разработкой Ника, — соединил игру с обыкновенным чатом, коих в интернете было пруд пруди.
Так что в конечном итоге игра теперь состояла из двух частей: в верхней происходила непосредственно сама игра, а в нижней игроки могли общаться между собой, посылать друг другу смайлики… или же просто посылать друг друга.
Фэнтезийный мир. Без детального сценария, с простой, можно даже сказать, элементарной боевкой. Дерешься, побеждаешь, получаешь дополнительные очки, благодаря которым становишься сильнее, снова дерешься, и так далее — до бесконечности. За каждый уровень получаешь «деньги», на которые покупаешь оружие и обмундирование. Конечно, это не продукция Близзард, но ведь и требования у игрушки минимальные, в отличие от Диабло или Варкрафта. Достаточно иметь компьютер, интернет и браузер. Даже устанавливать ПО не требуется, регистрируйся и — вперед, покорять вершины без палева от начальства.
Тогда, два года назад, редкие посетители сайта, нашедшие в себе силы зарегистрироваться, болтали в чате, тыкали в блок-удар, получали уровни и были вполне довольны. Чего нельзя было сказать о ведущем разработчике.
Первые пару месяцев, пока шло так называемое открытое бета-тестирование, Лекс размышлял, как на этом можно заработать денег, и безуспешно искал спонсоров проекта. Мусорщик вошел в долю двумя программистами и художником, и это позволило существенно сократить расходы, но проблема была даже не в расходах, а именно в отсутствие доходов. Надо платить за квартиру, надо покупать еду… надо, надо, надо… двенадцать тысяч, полученные от Бада, заканчивались.
Надо было искать новую работу, чтобы остаться на плаву и хотя бы минимально поддерживать существование игры. Но работать не хотелось. Помня унылые дни в офисе Майла, Лекс оттягивал момент с поиском работы, экономил на еде и каждый день мечтал о том, что когда-нибудь найдется инвестор, который вложит в его игру хотя бы сто, хотя бы пятьдесят тысяч, что позволило бы…
На этом месте обычно мечты прерывались, поскольку инвесторов не было и не предвиделось.
Не было так же и желающих разместить на страницах игры свою рекламу. Когда Лекс стал выяснять причину, то узнал: все дело том, что его имя значилось в черном списке Майла. Подонки из корпорации уже установили, кто был замешан в воровстве двухлетней давности и мстили, включив в черный список не только Лекса, но и его игру. Ни один серьезный рекламодатель не захочет связываться с ресурсом, который находится в черном списке самой крупной российской IT-корпорации. И хотя Мусорщик пообещал, что попробует разрешить эту проблему, прошло уже два года, а воз и ныне там.
Впрочем, сейчас реклама была неактуальна.
Лекс уже и не помнил, кто именно первым предложил ему эту сделку. Помнил только, что это произошло где-то через три-четыре месяца после открытия бета-теста. Кто-то из игроков, будучи
осведомлен о том, что Лекс является ведущим программистом, предложил ему «пятьдесят баков за то, что мой меч будет наносить чуть больший урон, чем другие». Технически это было несложно сделать. Вопрос упирался лишь в игровую этику.
Пока Лекс размышлял над заманчивым предложением — надо сказать, не очень долго — ему поступила еще пара подобных же: один просил улучшить защитные свойства его доспехов, а второй готов был заплатить «до сотни зеленых» за то, что его образ на картинке будет не черно-белым, как у всех, а цветным.
Эти просьбы стали поворотным моментом и вскоре у игры появился свой собственный прайс виртуальных услуг, которые можно было приобрести за реальные деньги.
Первые артефакты — так называлось оружие с повышенными характеристиками — стоили не очень дорого. Пятьдесят, сто, двести евро максимум. Покупателей было не слишком много, гораздо больше было недовольных тем, что баланс игры существенно изменился. Проекту предрекали скорую смерть из-за столь вызывающей монетизации и, надо признать, пару раз прочитав на игровом форуме аналитические статьи о будущем игры, Лекс действительно забеспокоился.
Но время шло, количество регистраций неуклонно росло, вместе с этим росли продажи и цены. Уже через полгода комплект виртуальной одежды исчислялся тысячами евро, и люди охотно платили эти деньги.
При этом никто никогда не видел администрацию в глаза, все финансовые операции шли через дилеров и суб-дилеров. Компания зарегистрирована на Каймановых островах, сервера в Норвегии, российский офис то ли в Москве на Коровьем Валу, то ли в Питере на Васильевском острове. Короче — мрак, слухи и легенды. Как не странно, но это отсутствие прозрачности не отбивало у людей желание платить деньги, напротив — они считали себя причастными к некоей тайной организации и не только отдавали свои деньги, но еще и подбивали своих друзей на это дело.
To make money from air. Делать деньги из воздуха.
— Посмотри, кто у нас играет, — важно рассказывал Лекс очередной подруге и перечислял имена тех, кто постоянно мелькает в телевизоре.
Политики, бизнесмены, артисты, певцы без всякого сожаления расставались с реальными деньгами, чтобы получить гифку весом в несколько килобайт, на которую у них даже не было никаких авторских прав после покупки.
Деньги текли ручейком, затем рекой.
Лекс снял офис на Коровьем валу, увеличил штат. Теперь он мог себе это позволить, поскольку девяносто процентов прибыли, что он получал (десять принадлежали Мусорщику и Армаде) были очень большими деньгами.
Как-то раз Мусорщик появился в офисе в сопровождении высокого длинноволосого мужчины в черном плаще и костюме с галстуком. На правой руке у патлатого красовался здоровенный фентиль с бриллиантом, на левой виднелись следы от сведенных татуировок.
— Это Конь, — представил Мусорщик своего спутника. — Зовут Валерой, решает вопросы.
Конь положил на стол визитку. Лекс посмотрел: на визитке был напечатан номер мобильного телефона. И все. Ни имени, ни фамилии.
— Какие вопросы?
— Да всякие, брателло, — сказал Конь, с интересом осматривая офис. — С пацанами, например.
— Эээ… с какими пацанами? — не понял Лекс. — С блатными что ли? Тебя можно на минутку?
Отойдя с Мусорщиком в сторону, Лекс поинтересовался:
— Это что, типа бандитской крыши?
— Типа, — подтвердил Мусорщик. — Он законник, между прочим.
— Слушай, сейчас две тыщи четвертый год, — напомнил ему Лекс. — Блатных уже постреляли всех да пересажали…
— Это в твоем мире всех постреляли и пересажали, — ответил Мусорщик. — А в этом мире они себя вполне хорошо чувствуют. Не переживай. Валере не надо денег.
Лекс покосился на Коня и подумал, что он не похож на человека, которому не нужны деньги.
— А что ему надо?
— Валера, — окликнул Мусорщик Коня, а когда тот подошел, спросил: — Валера, ты что хотел, расскажи?
— Комплект Ангела, меч Кромуса и тапки нормальные можно замутить, брателло? Так, чтобы от души.
Лекс ошарашено кивнул. Таким образом, не тратя ни копейки денег, ресурс получил крышу, за которую еще каких-то десять лет назад пришлось бы отдать треть, а то и половину бизнеса.
Игроки объединялись в кланы, воевали друг с другом, назначали сходки, на которых обсуждали свои победы и поражения, вели войны, в которых один бой мог длиться более двух суток. Они сами заводили сайты, на которых сами же писали новости о проекте, обсуждали все, что происходило внутри него.
Обеспечивали изменения в жизни Лекса.
Монитор вот — вместо лампового жидкокристаллический, да не семнадцать дюймов, а двадцать три. «Чивас» вместо «Балтики», «Кохиба» вместо «Золотой Явы»… бодрящий иней на зеркале.
А еще «мерин» с водителем, трехкомнатная квартира в центре — съемная, правда, но и до своей недолго осталось.
Gucci, Prado, D&G…
Только это все на самом деле мусор. Пыль, мишура для телочек, подобных той, что вчера полчаса сидела под столом, отрабатывая три сотни гонорара.
О том, что приносит настоящее удовольствие, Лекс не говорил никому.
У него есть свой собственный мир, который он создал, и который подчинялся своему создателю. Любые законы, любые изменения — все это ему подвластно. Это трудно описать словами… то ощущение, которое возникало, когда Лекс читал форум, на котором игроки умоляли администрацию сделать то или иное действие.
Это сродни молитве.
Игроки — паства, модераторы — священники, а он — мироздатель.
«Чивас», кокс, сигары и телки под столами есть у каждого сопляка, чей папаша занимает должность чуть выше менеджера среднего звена. Возможность почувствовать себя богом, истинным создателем — такое нельзя купить за деньги. Для этого мало иметь монитор в двадцать три дюйма.
Для этого придется что-то создать. И Лекс смог это сделать.
Жизнь удалась.
Мастеркард выравнивает часть горки порошка в две полоски длиною с Байкало-Амурскую магистраль. Пятидесятидолларовая купюра уже скручена и осталось всего ничего: сделать отработанное движение носом — чтобы мозг взорвался калейдоскопом ярких мыслей.
Дверь кабинета открылась, и Лекс вскинул голову, одновременно небрежно набрасывая на зеркальце «Московский комсомолец» полугодовой давности.
Только один человек мог входить в его кабинет без предупреждения или стука. Пока он садился напротив, Лекс автоматически опустошил пепельницу, и подвинул поближе к гостю. Для огрызков.
Они знакомы почти три года. Результат их общения: Мусорщик знает про Лекса все, а Лекс про Мусорщика — ничего, кроме прозвища. В общем-то, для сотрудников Армады это неудивительно — они все безликие, без имен, без прошлого. Максимальная анонимность в целях безопасности организации.
Мусорщик появлялся из ниоткуда, в самые неожиданные моменты. Мог пропасть на месяц, а мог за неделю несколько визитов нанести.
Ему принадлежало десять процентов от прибыли игры. Фактически Мусорщик получал всего лишь восемь-девять процентов, но в этой мелочи Лекс не был готов признаться даже самому себе.
Всякий раз, когда Мусорщик появлялся в офисе, Лекс чувствовал себя неуютно. Хотя, казалось бы, не такой уж крупный акционер, чтоб перед ним лишний раз расшаркиваться, но нет ведь — ноги сами семенить начинают, да голос елеем покрывается.
Он дал деньги на раскрутку в самом начале. Не очень большую сумму по нынешним меркам, но два года назад она казалась огромной. За это получил процент от прибыли, который уже многократно вернулся. Лекс до сих пор не знает, чьи это были деньги — Армады или лично Мусорщика. Поэтому больше, чем на пару процентов, никогда его не обманывал.
А два процента — это вполне оправдано.
В офисе работает пара айтишников от Армады. И вроде бы зарплату им платит Лекс, но подчиняются они только Мусорщику, и уволить их нельзя. То есть они, по сути, могут делать все, что им хочется. Это нервирует, но сделать ничего Лекс не может. Приходится терпеть и искать компромиссы. Так вот два процента, недополученные Мусорщиком — это плата за терпение.
Всякий раз Лекс собирался при встрече качнуть права, и всякий раз оказывался не готов к разговору и обламывался. Вот так два года их знакомства и прошли — недовольство копится, а разговоры откладываются.
Сейчас, видимо, тоже поговорить не получится. Как обычно, неподходящий случай.
— Какие люди! — расплылся Лекс в самой неискренней и фальшивой улыбке за всю историю человечества. — Выпьешь что-нибудь? Чай, кофе?
— Лекс, что ты считаешь самым главным в нашей игре? — спросил Мусорщик, усаживаясь напротив.
То, что он назвал игру Лекса «нашей», это еще полбеды. Усевшись, Мусорщик приподнял «Комсомолец» и брезгливо поморщился, прежде чем отпустил газету обратно. Столь презрительная бесцеремонность в чужом кабинете покоробила Лекса.
— Что значит, самым главным? — переспросил он, пряча наркотики в стол. — Ты имеешь в виду, откуда больше всего бабла поступает?
— Откуда больше всего бабла — это ты будешь Коню рассказывать. А я задал тебе элементарный вопрос: что является в «Пути» самым главным?
Может, он на себя намекает, мелькнула мысль у Лекса. Типа он тут главный и все такое? Неужели решил еще процентов отжать?
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — нервно произнес Лекс. — Ты про Комиссионный магазин или Аукционы?
Два отдела, занимавшиеся программированием этих внутриигровых сервисов, были уволены около полугода назад, когда были пойманы на том, что выполняли заказы для конкурентов. С тех пор оба ресурса почти не развивались, хотя когда-то считались популярными в игре и перспективными.
— Комиссионный магазин, аукционы… — Мусорщик покачал головой. — Мда… ладно, попробую по-другому…
Он подошел к двери, выглянул наружу, и позвал:
— Мария! Мария, зайдите сюда.
Девушка с короткой стрижкой последнее время почему-то до чертиков стала напоминать Синку. Она была крайне приятной в общении, и в ближайшее время Лекс собирался пригласить ее на ужин. Она выполняла функции секретаря-администратора, с которыми неплохо справлялась, ее звали Машей, и, наверное, это было все, что про нее знал Лекс.
Во всяком случае, для него стало откровением, когда в ответ на вопрос Мусорщика, играет ли она в «Путь», девушка кивнула.
— Давно? — поинтересовался Лекс.
— Около года, — спокойно ответила Маша.
— Ответьте мне на один вопрос, — сказал Мусорщик и девушка, которая обычно никогда не робела, вдруг подобралась. — Всего один вопрос. Что для вас самое главное в «Пути»?
Она ответила, почти не раздумывая.
— Ну… общение с друзьями.
— Вот! — назидательно Мусорщик поднял вверх палец. — Спасибо, Мария, вы свободны.
А когда девушка вышла, снова уселся перед Лексом и нравоучительно заметил:
— Общение — вот что главное в игре. Ты недооцениваешь коммуникацию и поэтому совершаешь ошибки.
— Например?
— Например, твое решение оптимизировать работу чата было ошибочным.
— Чат тормозит игру…
— И поэтому ты убрал все скрипты, которые тебе показались ненужными. Ты отключил сохранение всей переписки между нашими пользователями.
— Для пользователей никогда не были доступны логи чата, — фыркнул Лекс. — Только хистори личной почты, а личку мы не трогали. У нас все под контролем, никто и не заметил, что мы…
— Я заметил, — произнес Мусорщик. — Тебе этого достаточно?
— Не понимаю, в чем проблема? — удивился Лекс. — Мы историю чата сохраняли только для того, чтобы модераторы могли жалобы на оскорбления проверять…
— Это в твоем мире логи сохранялись именно по этой причине, — сказал Мусорщик. — А на самом деле…
Он пробарабанил тонкими, как у музыканта, пальцами по столу. Посмотрел на бутылку с виски, на сигару.
Покачал головой, сочувственно вздохнул.
— Впрочем, неважно. В общем, так… Не позднее сегодняшнего вечера ты сделаешь на серваке откат и вернешь все скрипты, которые сохраняли историю чата. Задача ясна?
Он разговаривал с позиции хозяина, и Лексу это совершенно не нравилось.
— Зачем тебе чужие разговоры? Ты что, компромат на кого-то роешь?
— А ты не хочешь обсудить, почему только два из семи твоих дилеров работают с наличкой? — полюбопытствовал Мусорщик. — Тебя больше интересует, чем я занимаюсь?
— Блин, да из-за этих скриптов вся игра тормозит, — пробурчал Лекс.
— Нет. — Мусорщик с аппетитом хрустнул яблоком. — Это ты тормозишь. Развел тут гадюшник, жрешь, пьешь и дрочишь на рейтинги своей божественной популярности. Знаешь, почему мне плевать на то, что ты меня обманываешь с этими двумя дилерами и наличными? Знаешь, почему…
— Я не обма… — Лекс осекся, потому что перебивать Мусорщика было не самой лучшей идеей.
— …Почему мне плевать на то, что ты каждую вторую неделю увеличиваешь расходы по офису?
— По офису расходы я увеличил потому, что мы флешера наняли, — заметил Лекс.
— Да? А я думал, потому что ты у Джамбы кокса купил чуть больше, чем обычно. Посмотри вокруг, Лекс. Информация, вот что нужно всем. Информация и возможность ей обмениваться. В следующий раз, когда будешь уничтожать что-то из того, что попало тебе в руки, задумайся над истинными ценностями мира, в котором ты живешь. Куда это выбросить?
Мусорщик деланно огляделся, хотя пепельница стояла у него прямо перед носом, затем, не глядя, швырнул огрызок яблока за спину и пояснил:
— У тебя тут всюду срач. Ладно. Собственно говоря, я к тебе с другой целью заехал. Ты знаешь, кто у нас играет под ником Эмир?
Лекс знал. Аккаунт принадлежал сыну одного из самых влиятельнейших лиц Среднеазиатского региона, и денег у сына было не меньше, чем влияния у отца.
В персонажа с ником Эмир на сегодняшний день влито чуть менее двухсот тысяч евро, это один из самых дорогих аккаунтов игры. Ви-ай-пи. Конечно же, Лекс знал, кому он принадлежит.
— Эмир собирается сделать тебе коммерческое предложение, — сказал Мусорщик.
— Хочет купить долю в игре? — спросил Лекс с презрением. — Думаю, ему дешевле будет сделать свою, с блекджеком и шлюхами.
Мусорщик улыбнулся, как обычно улыбаются детям:
— Нет. Средняя Азия хочет стать частью нашего мира. А насчет дешевле…
Он взял со стола ручку и лист бумаги, написал единицу, потом аккуратно пририсовал к ней семь нолей.
— Твои любимые, — евро, — сказал он, подмигнув Лексу. — Это начальная сумма инвестиций.
Сумма внушала искреннее и неподдельное уважение.
— И что Эмир хочет за эти баб… инвестиции?
— На следующей неделе Эмир пришлет в Россию своего представителя. Ему и расскажешь, что ты готов предложить азиатам на эту сумму. Встреча будет в Ставрополе, так что готовься к поездке.
— Эээ… а почему в Ставрополе? — удивленно спросил Лекс.
— Ты когда-нибудь слышал про турнир Башни?
— Нет. Что это за хрень?
Мусорщик лишь хитро улыбнулся, поднялся, и вышел, не попрощавшись.
Глава 14
Invia virtuti nulla est viа
Ставрополь, лето 2004 года
Эту забаву много лет назад придумали ставропольские бахчевые — лидеры нескольких корейских и русских кланов, короли арбузно-луковой продукции, которая выращивалась на тысячах гектарах необъятных полей черноземья.
Бичи, работавшие на полях у сельскохозяйственных королей, не имели ни документов, ни вообще каких-либо прав. Они получали в сутки три «анакома» и пачку дешевых сигарет, и это был их единственный заработок. Рабы без будущего, среди них легко было найти добровольцев, готовых рискнуть своей жизнью ради того, чтобы что-то изменить.
Каждый сезон бахчевники устраивали турнир, который поначалу проходил в развалинах старой сторожевой башни на границе с КарачаевоЧеркессией. На этот турнир бахчевые привозили по одному рабу из тех, кому нечего терять. Рабам раздавали ножи и запускали в башню.
Правила турнира предельно просты. Выйти из башни может только один, самый сильный, ловкий и хитрый. Тот, кто выходил, получал свободу и обеспеченную жизнь, а его бывший хозяин — несколько гектаров земли от своих конкурентов.
Первые турниры проходили еще в семидесятых, но с того времени много прошло и многое модернизировалось.
Теперь вместо сторожевой башни в условленное место приезжало несколько грузовиков, и бригада строителей за полдня возводила сооружение, спроектированное организатором турнира. Это мог быть большой ангар с перегородками в виде лабиринта, или же классический вариант турнира: башня в несколько этажей с переходами, или же что-то, повторяющее какую-то известную постройку, как, например, в этот раз, когда устроитель построил пятиугольное здание, по форме напоминающее Пентагон.
В условленных местах лежало различное холодное оружие, кое-где медикаменты и стимуляторы. Повсюду стояли камеры слежения, а зрители, находясь неподалеку в шатрах, пили-ели и наблюдали за турниром на экранах громадных мониторов.
От старых традиций осталось только обязательное закалывание барашка. Баранья голова вручалась победителю турнира вместе с призом.
— И большой приз? — поинтересовался Лекс, откручивая колпачок с нагрудного амулета.
Они с Мусорщиком прилетели в Ставрополь рано утром. В аэропорту их встретил молчаливый провожатый на огромном «рейнджровере», они выехали за город и ехали неизвестно куда.
Ехали долго — сначала по федеральной трассе, обгоняя многочисленные фуры, потом по каким-то проселочным дорогам, потом и вовсе по местам, в которых, казалось, не ступала нога человека.
— Раньше победителю давали дом, машину и какую-то сумму на жизнь, — ответил Мусорщик. — Сейчас просто деньги выдают. В этом году приз что-то около миллиона баков. Ну, и столько же хозяин раба получит. Плюс хозяин победителя получит право организовать следующий турнир, а для бахчевых это очень почетно считается. Авторитета добавляет.
Щепотка порошка, которую Лекс высыпал из амулета на ноготь большого пальца, заставила Мусорщика поморщиться. Лекс это заметил и про себя ухмыльнулся. Резкий вдох, другой… и вот уже дорога не кажется такой унылой, а путь — долгим.
Еды у них не было, но Мусорщик захватил с собой сумку с яблоками, и Лекс воспользовался этим, чтобы утолить первые позывы голода.
На коленях у Лекса лежала толстая папка с выкладками, графиками, отчетами и прочей экономически-юридической ерундой, называемой бизнес-планом. Лекс потратил несколько дней, наполняя эту папку бумажками, которые должны в итоге принести десять миллионов евро.
Когда время близилось к обеду, их машина свернула на дорогу, которая терялась в лесополосе неподалеку, и остановилась.
Дорогу преграждал трактор, возле которого возились двое угрюмых мужиков. Провожатый предъявил им какой-то жетон, трактор отогнали в сторону, и «рейнджровер» продолжил путь через просеку и дальше — по дороге мимо вспаханных полей.
Второй периметр выглядел серьезнее. Шипастая лента, несколько мотоциклистов. Один из них подошел к машине, осмотрел пассажиров и коротко кивнул.
Ленту убрали, они продолжили путь и через несколько минут подъехали к шатрам, стоявшим в чистом поле в окружении нескольких десятков внедорожников. Шатры соединялись между собой переходами, всюду прохаживались охранники с помповыми ружьями, некоторые были с собаками.
— Несколько лет назад победитель турнира сошел с ума, и вместо того, чтобы радоваться призу, решил отомстить бахчевникам и зрителям, — рассказал Мусорщик, вылезая из машины. — Сразу после турнира он раздобыл автомат и направился сюда. У него ничего не вышло, конечно же, но охрану с тех пор заметно усилили.
К ним подошел пузатый тип в смокинге и с бейджиком «Распорядитель».
— Добро пожаловать на турнир, — сказал он с некоторым пафосом, слегка опустив голову. — Позвольте мне рассказать вам, где у нас можно поесть и отдохнуть с дороги…
— Не надо, — махнул ему Мусорщик. — Мы в курсе.
Распорядитель скрылся.
— Ты что, тут не первый раз? — спросил Лекс.
Мусорщик не ответил. Вместо этого, посмотрев в свой КПК, сообщил:
— Представитель Эмира уже здесь. Думаю, вам лучше пообщаться до начала представления.
— Я готов, — пожал плечами Лекс и приподнял папку с документами. — Куда идти?
Кивнув, чтобы следовал за ним, Мусорщик шагнул в ближайший шатер.
Здесь было светло, прохладно и шумно. Деревянный пол, на котором повсюду были разбросаны пуфики и циновки. Народу было много, в основном, корейцев разного возраста. Одни сидели, разбившись на группы, и что-то обсуждали, вторые прохаживались между ними, здороваясь, перебрасываясь фразами. На Мусорщика и Лекса никто даже не обратил внимание.
У входа, прислонившись к одному из опорных столбов, здоровенный кореец в бейсболке «Лос-Анжелес Лейкерс» без зазрения совести с руки забивал косяк марихуаны. Неподалеку несколько парней — корейцев и славян — окружили ноутбук и, поочередно тыкая пальцами в экран, спорили о каких-то ставках и кэфах.
В стороне возле длинного стола двое официантов услужливо наливали каждому желающему напитки, которыми был уставлен стол — от пива и содовой до виски и самогона.
Лексу сразу же захотелось хлопнуть грамм сто вискаря, он даже шагнул в сторону стола, но Мусорщик остановил его.
— Потом, — сказал он. — Когда закончишь дела.
— Да я в порядке… — несколько раздраженно ответил Лекс.
— Если ты сделаешь до разговора хотя бы глоток спиртного, я сломаю тебе нос, — равнодушно предупредил его Мусорщик.
Он выглядел тщедушным сопляком на фоне Лекса, и здесь, вдали от столицы с охраной, его слова казались не более чем пустым звуком. Тем не менее, Лекс не решился его ослушаться. Быть может, по привычке.
Пора уже менять стереотипы, недовольно подумал Лекс, доставая сигару. Иначе этот хлюпик, которому посчастливилось получить место московского представителя Армады, окончательно поверит в то, что он всемогущ, и тогда от него совсем жизни не станет.
Пройдя до конца шатра, они перешли в следующий — здесь стояли пластмассовые столики, а контингент, за ними сидящий, отличался от бомжей только количеством золотых колец и цепей. Золотом был обвешан буквально каждый, причем большинство расстегивало рубашки и закатывало рукава, чтобы продемонстрировать окружающим свое вульгарное богатство.
Несколько официантов в грязновато-мятой одежде разносили в одноразовых пластиковых тарелках дымящуюся баранину, хлеб и овощи.
Почуяв запах, Лекс сразу же почувствовал и аппетит, но Мусорщик, судя по всему, не собирался задерживаться и в этом шатре — осмотревшись, он уверенно шагнул дальше, и Лексу ничего не оставалось, как следовать за ним.
Третий шатер оказался самым большим и самым цивилизованным — столы здесь были покрыты скатертями, вдоль стен висели белые экраны для проекторов, а люди, восседавшие за столами, в большинстве своем были одеты в костюмы.
Над экранами был растянут плакат в стиле советского агитпрома, только вместо призывов перевыполнить план или бороться
за дело коммунизма на нем было на латыни написано: «Invia virtuti nulla est viа».
Резко бросался в глаза стол, который стоял отдельно — он был единственный не из пластика, а из дерева. Здоровенный резной стол, за которым сидело несколько стариков важного вида. К столу постоянно кто-то подходил, чуть ли не очередь на прием образовалась.
— Это короли, — негромко произнес Мусорщик. — Им принадлежит Ставропольский край.
Рядом с королями стояли телохранители — свирепого вида взрослые дядьки, которые внимательно следили за тем, кто подходит к столу. Телохранители были, как один, в серых костюмах, из-под пиджаков выпячивалось оружие.
— А я думал, Ставропольский край принадлежит Российской Федерации, — саркастически заметил Лекс.
— Это в твоем мире. А здесь от их слова зависит всё. И «всё» — это не преувеличение.
— Ясно, — кивнул Лекс. — Местечковые баи рулят. А с кем мы будем вести переговоры?
— Представитель Эмира должен быть где-то здесь… — пробормотал Мусорщик, осматриваясь. — Дьявол и котэ… не может быть… Чен…
Мусорщик первый подошел к столу, за которым в одиночестве сидел человек, чью национальную принадлежность Лекс определил сразу — это был китаец. Худощавый, невысокий, с короткими волосами ежиком. Он пил минералку и возился с коммуникатором. Завидев Мусорщика и Лекса, он поднялся. Поздоровался с ними двумя руками, показывая тем самым уважение, пригласил присесть.
— Кажется, мы уже знакомы? — спросил он, пристально рассматривая Мусорщика.
— В августе девяносто шестого, в Париже, — напомнил Мусорщик.
— Да, верно, — китаец улыбнулся. — Как же все-таки тесен мир.
Лекс почувствовал себя лишним в этой беседе. Появилось сильное желание встать и сходить за вискарем, пока эти два напыщенных индюка будут предаваться воспоминаниям.
Но этого не произошло. Мусорщик не стал тянуть и сразу перешел к делу.
— Это Лекс, главный разработчик и хозяин игры, заинтересовавшей уважаемого… кхм… Эмира… и его друзей. А это Чен, он представляет интересы Эмира…
— Не совсем так, — улыбнулся китаец, и было в его улыбке что-то нехорошее. — Я представляю свои интересы, которые совпадают с интересами Эмира… и его друзей. В этом вопросе я уполномочен принимать решения от имени Эмира, но вы должны понимать, что я работаю не на Эмира, а с Эмиром.
— Конечно, — Мусорщик кивнул.
— Итак… — Чен повернулся к Лексу. — Мы готовы сделать инвестиции в ваш проект, для начала на сумму до десяти миллионов евро. Деньги чистые, переводом в любой европейский банк или же в оффшор — по желанию.
Сердце забилось заметно сильнее. Лекс положил на стол папку с графиками и бизнес-планами, открыл ее, достал несколько листков, протянул Чену.
— Что это? — недоуменно посмотрел на листки китаец.
— Это графики ожидаемых прибылей, — начал объяснять Лекс.
Чен засмеялся, покачал головой.
— Я плохо разбираюсь в экономике и финансах, — сказал он, не притрагиваясь к листкам. — Боюсь, меня, а в моем лице так же и Эмира, интересует нечто другое, а не ожидаемые прибыли.
Лекс растерянно покосился на Мусорщика, но тот сидел с невозмутимым видом, грыз свое яблоко.
— Тогда что же вас интересует? — озадаченно спросил Лекс, пряча бесполезные расчеты.
— Доступ к вашей базе данных, — ответил Чен.
Лекс растерялся окончательно. Он не понимал, что происходит, на мгновение ему даже подумалось, что все это — дурацкий розыгрыш Мусорщика.
— К какой базе данных?
— В твоей игре есть место, где все говорят… кажется, это называется чат… вы записываете разговоры, обрабатываете, создаете базу данных…
— Но мы не создаем никаких баз данных… — Лекс осекся, заметив, как внезапно напряглось лицо Мусорщика. — То есть я хотел сказать, что мы ведем разработки в этом направлении, но…
— Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Узбекистан, русский сектор Китая… — перечислил Чен. — Эмир гарантирует, что геймеры этих регионов будут играть только в вашу игру. Это многомиллионная аудитория, и они принесут гораздо больше, чем наши инвестиции. Мы хотим знать все, о чем они будут говорить в… в чате. Простите, я плохо владею компьютерной терминологией, но надеюсь, что моя мысль понята верно.
— Да, конечно… — пробормотал Лекс. — Мне все понятно, я хочу лишь объяснить… видите ли, каждый день в игре общаются десятки тысяч людей, и практически каждый из них пишет в чат огромное количество флуда…
— Что такое флуд? — спросил Чен.
— Бессмысленная информация. Чтобы ее обработать и найти то, что нужно, надо делать внутриигровой поисковик, ставить фильтры, которые будут отсеивать…
— Стоп, стоп! — Чен поднял руку. — Я еще раз повторю, что плохо в этом разбираюсь, но хочу заметить главное: информация не может быть бессмысленной. Эти ваши фильтры, поисковики… десяти миллионов евро хватит, чтобы все это… ммм… упорядочить?
Под столом Мусорщик пнул Лекса ногой. Несильно, но ощутимо.
— Да, конечно, — кивнул Лекс. — Конечно, хватит.
— Тогда будем считать, что мы договорились, — сказал Чен. — Послезавтра Эмир пришлет к вам своих юристов, чтобы уладить формальности. Кстати, вы здесь впервые?
Лекс был несколько обескуражен как самими переговорами, так и их результатом. Нет, он, конечно, был всем доволен, но он впервые видел, чтобы судьба десяти миллионов евро решилась всего лишь несколькими фразами в каком-то затертом до дыр шатре где-то в заднице мира.
До начала турнира оставалось еще около двух часов, гости все прибывали, и вскоре в каждом шатре было шумно и многолюдно.
Оставив Мусорщика общаться с китайцем, Лекс нашел укромное местечко, где сделал пару добрых понюшек. Кокс разложил
реальность по полочкам, организм по привычке потребовал спиртного и Лекс отправился в шатер, где видел горячительные на-
питки.
Потолкавшись в проходах, он добрался до стола со спиртным.
Официант наливал виски в пластиковый стакан, а Лекс думал, что, несмотря на видимую крутость, это место мало чем отличается от хлева. Без разницы, сколько здесь у людей денег. Они одеты, как скоты, ведут себя, как скоты, и даже мыслят категориями скота.
— Лед есть?
Официант на этот вопрос лишь развел руками. Ну, конечно, откуда здесь лед.
Лекс залпом выпил полстакана теплого вискаря и поморщился. Вкус у напитка был отвратительный, — скорее всего паленка. Не удивительно, откуда в этой дыре взяться нормальному пойлу.
Лекс выбросил стакан в мешок для мусора и ткнул пальцем в бутыль коньяка.
— Вот этого налей.
Экраны в шатрах включились и стали транслировать фото участников турнира. Звука не было, точнее, играла музыка, а вся информация была текстовой. Лекс сначала читал имена и клички участников, их вес, возраст и прочие характеристики, но очень быстро ему это наскучило.
Еще понюшка, еще алкоголь… и понеслась! Он словно с цепи сорвался.
Когда начался турнир, он был, что называется, в говно. Развалившись на пуфике, мало что соображая, Лекс смотрел на экраны, развешанные по стенам шатров, и думал о том, что вполне готов высказать Мусорщику все, что о нем думает.
Где-то в нескольких километрах отсюда какие-то люди зачем-то бегали с ножами и арматурами по наспех построенному лабиринту, но качество транслируемого видео было настолько паршивым, что невозможно было понять, кто и куда бежит.
В голливудских фильмах с похожим сюжетом, вроде «Бегущего человека», например, профессиональные операторы и монтажеры делали красивую картинку для зрителя, здесь же все снималось статичными камерами и одним дублем, поэтому разница была более чем заметна.
Люди вокруг делали ставки, размахивали руками, что-то кричали, и их крики заглушали музыку. Лекс ничего не понимал, сил и разума хватало только на то, чтобы сделать очередной глоток из бутылки коньяка и вновь уронить голову на грудь.
Хотелось обратно в Москву. К телочкам, гидромассажной ванне, хорошему виски со льдом и нескончаемым запасам кокаина. Хотелось зайти в игру, и с помощью админ-панели снова почувствовать себя богом.
Я хозяин своей жизни, думал Лекс. Я, и никто другой. И ни одна дрянь, вроде тупого Мусора, не смеет мне указывать…
Когда толпа взорвалась неожиданно громким ревом, задремавший Лекс встрепенулся. Разлепил веки и первое, что увидел — это крупный план на экране проектора.
Человек, на спине и груди которого была нарисована большая цифра «4», с яростью взмахивал арматуриной, опуская ее на участника под номером «2».
Бедняга пытался защититься, подняв руки к голове, но после нескольких ударов его руки повисли безжизненными плетьми. Арматура опускалась на голову и на предплечья жертвы бесчисленное количество раз. Участник под номером «2» покидал игру под названием «Турнир башни» и одновременно покидал игру под названием «жизнь».
В тот момент, когда все уже было кончено, из-за угла выскочил участник под номером «7». Подкравшись со спины к Четвертому, он сделал несколько резких движений рукой и Четвертый, покачнувшись, рухнул на свою жертву.
Толпа взорвалась новыми криками, а Седьмой, повернувшись к камере, потряс здоровенным ножом и что-то крикнул в объектив, яростное и злое. На фоне двух тел, лежащих у него за спиной в луже крови, это выглядело жутковато.
Завороженный этим зрелищем, Лекс даже протрезвел и выпустил из рук бутылку с остатками коньяка.
А действо на экранах продолжалось. Пятый дрался с Первым и вроде бы побеждал, но откуда-то появился Третий и сначала убил Пятого, а затем добил Первого.
Потом Третий встретился с Седьмым и убил его, а после сошелся в финальной схватке с Шестым и победил его, едва уцелев.
Лекс заворожено смотрел на выходящего из Башни победителя — измазанного кровью, хромающего, с лицом, так не похожим на лица киношных победителей. В какой-то момент камера поймала его взгляд, и Лекс, увидев глаза, вздрогнул.
В глазах победителя отчетливо читалась стоимость жизни, ее истинная стоимость. И Лекс вдруг осознал, насколько ничтожны все его потуги и мечты по сравнению с этим обычным бомжом, который добился гораздо меньшего за гораздо большую цену.
Всего лишь одного мгновения хватило Лексу, чтобы понять: он такой же скот, как и все остальные в этом шатре, с наслаждением взиравшие, как им на потеху люди убивают друг друга.
Всего лишь одного взгляда на экран оказалось достаточно, чтобы Лекс почувствовал невероятное отвращение к выпивке и наркотикам, которые медленно, но верно уничтожали его единственную ценность, которой он обладал, — жизнь.
Всю дорогу обратно Лекс не проронил ни слова, а когда они вернулись в Москву и он вошел в офис, то первое, что сделал, это высыпал весь кокаин в унитаз. Без всякого сожаления.
А затем собрал самых способных сотрудников в конференц-зале и объявил, что с сегодняшнего дня приоритетным направлением для разработок является обслуживание чата и всего, что с ним связано.
Примерно через неделю после этого на счета компании поступил первый транш — два миллиона евро. Но к этому времени деньги для Лекса перестали быть мотивацией.
Потому что Лекс понял смысл жизни. И он точно был не в деньгах.
Через несколько дней на стартовой странице игры появился новый герб. На красном фоне сжатый кулак и обрамляющая его надпись: «Invia virtuti nulla est viа».
Для доблести нет непроходимых путей.
Глава 15
Прошлое-настоящее
Ростов, август 2004 года
Весь день стояла невыносимая духота, какая обычно бывает перед дождем. Но дождя не было ни на улице, ни в метеосводках, нигде.
Кондиционер в квартире работал исправно, но искусственная прохлада была не самой лучшей заменой духоты. Ник вообще не любил кондиционеры и включал их только в самых крайних случаях. К тому же на ночь кондишн пришлось отключить, чтобы не продуло — и прохлада вновь сменилась духотой. Как следствие — плохой сон, рваные кошмары, мокрые от пота мятые простыни.
Ранним утром Ника разбудил звонок в дверь. На пороге стоял Асгард.
— Ты обурел что ли, в такую рань? — проворчал Ник, протирая глаза.
— Войти можно?
Ник посторонился, пропуская раннего гостя. Когда закрыл за ним дверь, Асгард произнес:
— Все отменяется.
— В каком смысле? — спросонья не понял Ник.
— Заза заднюю включил, сука, — выругался неоязычник. — У твоего дружка, по ходу, крыша слишком крутая, Синдикату не по зубам.
— Армада? Или менты с чекистами?
— Круче, — ответил Асгард. — Насколько я понял, там теперь какие-то азиаты в доле. Заза подробностей не рассказывал, сказал только, что с ним связались главари Синдиката и запретили лезть в это дело. Вот, возьми.
Он протянул Нику конверт.
— Это типа отступных? — спросил тот, заглядывая внутрь.
— Ага. Тут, конечно, меньше, чем предполагалось, но все же лучше, чем ничего.
— А чего ж Заза сам не приехал? — поинтересовался Ник.
— Заза поехал перед заказчиком оправдываться. Там история такая была, насколько я знаю. В Синдикат обратился кто-то, сделал заказ на взлом игры твоего друга. Заза заказ принял, вроде даже аванс получил, нас подписал на это дело, тебя вот тоже. А потом внезапно у твоего кореша крыша стала круче, чем у Майла, и Синдикат, что называется, умыл руки.
— А кто заказчик?
— Ну, ты даешь! — ухмыльнулся Асгард. — Откуда ж я знаю. Наверное, конкурент какой-нибудь.
Он достал мобильник, посмотрел на часы.
— Значит, все? — спросил Ник, небрежно бросая конверт на трюмо в прихожей. — Оружие на склад, солдаты по домам?
— Похоже на то. Извини, что разбудил, но у меня поезд через два часа.
— Уезжаешь?
— Да, к тетке в деревню. Через пару недель вернусь. Ты тут еще будешь?
— Поеду на побережье, наверное, — соврал Ник. — Отдохну, потом видно будет.
В планах у него было добраться до Украины, оттуда рвануть куда-
нибудь в Европу. Но, конечно же, посвящать в свои планы Асгарда он не собирался.
— Ладно. Если что, на связи. И да хранит тебя Мать-Земля.
— Угу, и тебе не хворать.
Асгард ушел, Ник закрыл за ним дверь и понял, что уже не заснет.
Лениво пересчитал деньги в конверте. Две штуки. Что ж, Асгард прав: это лучше, чем ничего.
Заварил кофе, подошел к окну, распахнул настежь. Духота никуда не делась, но все же утром воздух был куда приятнее, чем днем.
Город постепенно просыпался, хотя в центре пробуждение начиналось позже, чем на окраинах. Наблюдая за дворниками, убирающими центральную улицу, Ник размышлял о настоящем и будущем.
В Ростове его больше ничего не держало, но уезжать почему-то не хотелось. Допив кофе, Ник решил, что задержится здесь еще на денек.
Весь день до вечера Ник просидел за ноутбуком, набирая строчки кода для новой программы, которую писал скорее из фана, чем из желания что-то на ней заработать. Программка должна была уметь за минимальное время обрабатывать огромное количество информации, находя нужную — что-то вроде интеллектуального поисковика, который знает, что необходимо хозяину, даже если хозяин сам об этом не знает.
Ближе к вечеру отправился на набережную бессмысленно прогуляться, да выпить пару бутылок пива.
Прощальное рандеву по городу, временно приютившему начинающего хакера.
Близился вечер, на набережной было многолюдно. Вдоль причала стояло несколько прогулочных теплоходов, которые курсировали по Дону каждые полтора-два часа. Отбоя от желающих прокатиться не было.
От мини-юбок и стройных ножек молодых девочек рябило в глазах.
А может, снять кого-нибудь? — подумал Ник. Прокатиться на кораблике, вино там, шампань с шоколадом, а потом поехать домой и продолжить вечер…
Сказано — сделано. Для молодого симпатичного парня с деньгами снять девочку на ростовской набережной — дело нескольких минут. Она назвала свое имя, но Ник не расслышал его, а переспрашивать не стал. Заплатил у трапа кассиру за два места, и они поднялись на борт прогулочного корабля.
Народ собрался быстро, и шхуна с претенциозным названием «Рай18» отчалила.
Ник и его новая знакомая сели за столик на палубе. Шампанское в пластиковых стаканах, фрукты в треснувшей вазочке, шоколад, — в общем, все как полагается.
Девочка сразу же стала щебетать, рассказывая про себя, про каких-то подружек, несла еще какую-то утомительную и бессмысленную чушь. Слушать ее не хотелось, но приходилось делать вид.
Неподалеку сидела большая компания, состоящая в основном из парней в строгих черных костюмах и темных очках — несмотря на то, что все они старательно делали серьезный вид, пытаясь походить на крутых бандитов, выглядели они весьма комично. Рыжеволосый армянин, чубатый хохол, пара русских с «окающим» говором северян, пара англоязычных перцев, короче полный интернационал.
Они обмывали то ли удачную сделку, то ли какую-то аферу с картинами, которую они провернули в Москве несколько дней назад.
В компании выделялся здоровенный негр, похожий на Лоуренса Фишборна, с бритой головой и серьгой в ухе. Он больше всех говорил и было видно: если он и не старший в этой компании, то, как минимум, в авторитете. У него на коленях сидела миниатюрная блондинка, которая все время пыталась обратить на себя его внимание, но негру хотелось разглагольствований. Демонстрируя татуированные бицепсы размером с пивную кружку, негр всех называл братьями, много улыбался и много пил.
Вскоре Ник потерял интерес к компании и сосредоточился на своей спутнице.
У нее были длинные каштановые волосы, длинные ресницы и длинный нос, который, впрочем, был не настолько длинным, чтобы вызывать отвращение, а, скорее, придавал облику некую изюминку. Четвертый размер подчеркивал эту изюминку. Девушка была в кофте, и Нику вдруг немедленно захотелось выяснить, есть ли под кофтой лифчик. Для этой цели он подсел поближе, закинув руку на спинку ее стула.
Девушка не возражала, даже наоборот, сама подалась к нему, продолжая щебетать. Ник только успевал кивать да вставлять односложные предложения, не забывая подливать в ее бокал шампанского. В какой-то момент поймал себя на мысли, что сравнивает ее с Синкой. А еще заметил, что всякий раз, когда он делает глоток алкоголя, его спутница становится похожа на Синку все больше и больше.
Шампанское быстро закончилось, Ник поднял руку, подзывая официанта.
— Еще бутылку принесите.
Когда официант, забрав пустую тару, удалился, Ник встал из-за стола.
— Сейчас вернусь, — сказал он и направился в сторону туалета.
Его немного пошатывало — от алкоголя вкупе с небольшой качкой. Тем не менее, до цели добрался без падений и других эксцессов.
У входа в сортир стояла компания худощавых подростков, судя по гнусавым голосам, сильно загашенных.
— Ты смотрел «Пиноккио964»?
— Не-а.
— Посмотри, ваще крутяк.
— А ты видел «Электрический дракон»?
— Не-а.
— Тоже круть, посмотри…
— А ты смотрел…
Они посторонились, пропуская Ника, и продолжили свой разговор.
В сортире сильно воняло хлоркой и анашой. Стоит поторопиться, подумал Ник, морщась от омерзительного запаха.
Когда он вернулся за столик, его там ждал неприятный сюрприз — на его месте сидел какой-то тип, который мало того, что пытался облапать спутницу Ника, так еще и пил шампанское из его стакана.
Самое неприятное заключалось в том, что тип был постарше Ника и был явно сильнее.
Можно, конечно, развернуться на сто восемьдесят, уйти куда-нибудь в трюм на танцпол и отсидеться там до конца поездки, но остатки гордости победили зачатки страха.
Ник подошел к столу, словно невзначай, подвинул бутылку с шампанским, которую принес стюард.
Руку от горлышка убирать не стал.
— Здесь я сижу, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал твердо и уверенно.
Тип повернулся. Жест с бутылкой не прошел для него незамеченным — он смерил Ника взглядом, затем произнес:
— Только рыпнись, я тебя за борт выкину, — и после секундной паузы добавил: — Пойди лучше погуляй часок.
У него были мозоли на костяшках кулаков и Нику подумалось, что если он решит врезать этому хаму бутылкой по голове, то, скорее всего, промажет.
Девчонка сидела с испуганным видом и боялась даже пошевелиться. Надо было принимать решение. Бить или не бить.
— Я сейчас охрану позову, — сказал Ник, и эти слова прозвучали, словно писк забитой мыши откуда-то из-под плинтуса.
— Я тебе сейчас глаз на жопу натяну, мудила, — тип скорчил свирепое лицо, и стал подниматься.
— Привет всем, какие проблемы?
Голос, прозвучавший рядом, показался Нику знакомым. Поворачиваясь, он обратил внимание, что рядом вдруг стало подозрительно тихо, и голосов шумной компании уже не слышно.
Сбоку от Ника стоял тот самый негр. Он не был похож на человека, который вмешивается в чужие дела, и Ник сначала подумал, что этот негр и хам, севший за его столик, из одной компании. В этом случае у него не было никаких шансов.
Но оказалось, что это не так, поскольку хам уставился на негра, а затем процедил:
— Отвали, шоколадка.
— Monsieur, votresociete estintolerable, — произнес негр, мягко улыбаясь. При этом он обошел стол и очутился почти за спиной у хама, так что тому пришлось повернуться.
— Че-че-че? — скривился хам. — Слышь, по-русски говори…
— По-русски я тебе говорю: свали отсюда нахер, брат, — произнес негр.
Дальнейшее произошло в течение одной секунды, Ник даже не успел опомниться. Хам начал привставать с места, в это время негр двинул рукой и одним мощным хуком в подбородок уложил его на пол. Удар был настолько стремителен, что Ник даже не заметил его движения.
— Уберите его, — скомандовал негр своим приятелям в черных костюмах. Двое тут же подхватили хама подмышки и поволокли куда-то вниз, на глазах у публики, которая, впрочем, старалась делать вид, что ничего не замечает.
Негр посмотрел на девушку, затем на Ника.
— Все в порядке, брат?
— Эээ… да, спасибо, — кивнул растерянный Ник.
— Спасибо не мне говори, брат. Ей, — негр кивнул куда-то в сторону, хлопнул Ника по плечу и направился к своему столику.
Ник повернулся. Он не поверил своим глазам, когда увидел. Словно разряд по телу, мурашки…
Все, что забылось — вспомнилось. Все, что помнил до сих пор, врезалось в сознание и головокружительным потоком завертело мысли, не давая им упорядочиться.
Возле борта стояла Синка.
Не замечая ничего вокруг, на негнущихся ногах Ник подошел к ней.
— Привет, Ник.
Она совсем не изменилась со времени их последней встречи. Те же глаза разного цвета, та же прическа, и даже джинсы с майкой, кажется, те самые, в которых она часто ходила. Такое ощущение, словно они только вчера виделись.
— Что ты тут делаешь? — спросил он.
— Приехала к друзьям, — она кивнула на компанию негра. — Я тебя еще на набережной заметила, но ты был не один, и я не стала подходить. Это твоя девушка?
Ник скосил глаза — его «девушка» все еще пребывала в растерянности и неотрывно смотрела на Ника с Синкой, словно подсудимый, ожидающий приговора.
— Нет. Сегодня только познакомились.
Ник еще не до конца пришел в себя, еще не осознал, что происходит. Чувствовал, что растерян, не зная, что сказать.
Он ведь ждал ее все это время, чуть ли не каждый день вспоминал о ней, мечтал о такой вот случайной встрече, а когда мечта сбылась, оказалось, что он не готов к этому.
Синка тоже молчала, и лишь когда пауза слишком затянулась, тихо произнесла:
— Извини.
— За что? — автоматически спросил Ник.
Девушка пожала плечами, отвернулась.
— Ну… я тогда уехала, не попрощавшись…
— Ааа… — протянул Ник. — Ничего, бывает.
Он не знал даже, что говорить, о чем спрашивать, настолько все было неожиданным.
— Нет. Ты не понимаешь. Просто… Лекс и я…
— Не надо, — глухо попросил Ник.
— Нет, надо, — твердо, даже жестко произнесла Синка, глядя на воду. — Ты должен это знать, я хочу, чтобы ты это знал…
— Я знаю.
Синка осеклась, посмотрела на Ника удивленно.
— Знаешь? Что знаешь?
— Что вы с Лексом были вместе, — помолчав, добавил. — Забей. Все в прошлом. Страницы уже перевернуты.
— Но… — Синка выглядела растерянной. — Я хотела сказать про другое. Что Лекс предал тебя. Из-за меня.
— Из-за тебя?
— Это же я познакомила вас с Бадом. А он использовал это знакомство, чтобы украсть из компании, в которой вы работали, какие-то данные, из-за которых…
— Это я тоже знаю, — перебил ее Ник. — Я не знаю только одного.
— Чего же?
— Где твоя бабушка?
— А… — Синка открыла было рот, затем тряхнула головой. — Ну, блин… бабушки никакой и не было. Извини, но я боялась тогда сразу сказать вам правду, потому что не знала вас. Вот и придумала про бабушку, чтобы вы не напрашивались в гости. Потом не хотела признаваться во вранье… Ну, а потом… потом уже было поздно рассказывать. Я просто уехала из Москвы, когда узнала, что сделал Лекс.
Ее слова словно пробивались сквозь вату. Ник слушал ее и все еще никак не мог собраться с мыслями.
— Прости.
Она смотрела на парня умоляющим взглядом, ее просто невозможно было не простить.
Впрочем, Ник уже давно все простил и забыл. Эмоции, которые внутри него бушевали, касались только самого факта встречи.
— Все нормально, — кивнул он. — Я рад тебя видеть.
— И я тебя очень рада видеть, — она на секунду дотронулась ладонью до груди Ника, тот вздрогнул, как от тока. Захотелось схватить ее ладонь и не отпускать.
— А твои друзья, они…
— Там нет моего парня, если ты это хотел узнать.
— А вообще твой парень есть?
— Не-а, — Синка мотнула головой. — Я же кошка, которая гуляет сама по себе. А эта девушка значит, не твоя подруга?
— Я познакомился с ней час назад. — Ник посмотрел на часы и уточнил: — Полтора часа назад.
— Тогда… подожди минутку.
Сделав знак рукой, Синка отошла в сторону, к ней подошел хохол, она ему что-то сказала. Хохол коротко кивнул, развернулся… через несколько секунд он уже сидел напротив знакомой Ника, лучезарно улыбался и что-то ей говорил, от чего девушка тоже стала улыбаться.
Синка же вернулась к Нику, шутливо ткнула его в бок и сказала:
— Ну вот, теперь мы свободны, можешь рассказывать, чем ты сейчас занимаешься. Хотя нет, ответь лучше сначала: ты хоть раз вспомнил обо мне за все это время?
Ник только усмехнулся в ответ.
Целый час, пока корабль курсировал по Дону, они простояли у борта, что-то рассказывая друг другу, смеясь и улыбаясь.
Ник благодарил провидение за то, что оно не дало ему покинуть Ростов этим днем. Он поистине был счастлив.
Когда корабль вернулся к причалу, и пассажиры потянулись к выходу, Синка вдруг спросила:
— Может, поедем к тебе?
И Ник, в первую секунду едва не задохнувшись от изумления, закивал, словно китайский болванчик.
А в полночь начался дождь. Он шел всю ночь, смывая с асфальта пыль, впитываясь в жадную высохшую землю, развеивая духоту.
Глава 16
Вместе
Ростов, август 2004 года
Это была сумасшедшая ночь. Безбашенная, яркая, фееричная. Ночь, которая закончилась поздним утром.
Они валялись на скомканных простынях, мокрые от пота, обессиленные, довольные друг другом и тем, что между ними случилось.
Спать не хотелось. Разговаривать не было сил. Они просто лежали, смотрели в потолок и молчали.
Первой тишину нарушила Синка. Прижавшись к груди Ника, она прошептала:
— Кажется, произошло то, чего я ждала и боялась всю жизнь. Я влюбилась.
— В кого? — неудачно пошутил Ник, за что получил несильный тычок в бок. — Прости. Я тоже тебя люблю. Правда. Всегда любил. С самого первого дня, когда тебя встретил.
— Прям таки с самого первого дня?
— С первого взгляда, — подтвердил Ник. Помолчал немного, а затем спросил: — Так все же, где ты живешь? В Москве?
— Нет. Жила там раньше, снимала квартиру, только не в том доме, а в соседнем. Извини, что не говорила тогда тебе правду… я боялась.
— Меня?
— Не тебя. Твоего друга.
— Лекса? — удивился Ник. — Но почему?
— Не знаю. Он мне показался плохим. Злым, подлым… и, как выяснилось, я была права. Ты сказал, что знаешь о том, что мы были вместе. Рассказать тебе, как это произошло?
— Не надо, — мертвенным голосом сказал Ник, но Синка его не слушала.
— Он позвал меня для важного разговора. Мы встретились в ресторане гостиницы «Спорт», там Лекс рассказал мне про то, что заработал много денег с помощью Бада, а потом напоил меня какой-то дрянью. Я ничего не соображала, когда он отвел меня в номер. Хотя… конечно же, я сама виновата.
Она всхлипнула, и у Ника сдавило что-то в груди, сначала от жалости к ней, потом от ненависти к Лексу.
Несколько минут лежали молча, потом Синка спросила:
— Кстати, где он сейчас?
Лицо Ника непроизвольно дернулось.
— Где-то в Москве, — хрипло ответил он. — Я его не видел с тех пор…
— Я читала про него в интернете, — сказала Синка. — Точнее, не про него, а про его игру… помнишь, которую он делал…
— Помню, — резко ответил Ник. — Я все помню. Не обижайся, но я не хочу обсуждать эту тему.
— Да, конечно. Прости.
В тишине они пролежали еще несколько минут. Потом Синка встала с кровати, ничуть не смущаясь наготы, подошла к окну. Ник залюбовался ее формами, а она закурила и, глядя на улицу, сказала:
— Если бы я знала, что так получится, я бы никогда не познакомила вас с Бадом.
— Забей, — ответил Ник. — Это прошлое.
— Наше настоящее определяется прошлым.
— Один тип сказал мне, что настоящее определяется будущим.
— Что?
— Настоящее определяется будущим и создает прошлое.
— Что-что?! Кто тебе это сказал?
Синка развернулась и спросила это настолько взволнованным тоном, что Ник даже удивился.
— Не знаю. Случайный прохожий, давно еще…
— А как он выглядел?
— Хм… ну, такой высокий, худой…
— Молодой?
— Вроде да. А что?
Девушка, казалось, была не на шутку встревожена.
— Понимаешь, просто мне приснился сон недавно…
Она врала. Что-то говорила, а Ник чувствовал, что это неправда. И хотя это было не в первый раз, впервые она говорила настолько неубедительно, что ложь чувствовалась сразу же. Наверное, именно поэтому он решил не рассказывать девушке, что тот случайный прохожий пригласил его в Питер через два года, и даже назвал адрес.
Может, все это не случайно, а закономерно? Может, Синка что-то знает, но не говорит? Хотя откуда ей знать этого студента…
Она еще что-то говорила про кошмарный сон и нехорошие предчувствия-совпадения, а Ник рассматривал ее настолько пристально, что она осеклась в какой-то момент.
— Почему ты на меня так смотришь? — спросила она удивленно.
— Что с твоими глазами? — спросил Ник.
— С глазами? А что…
— У тебя были глаза разного цвета, а теперь… — Ник приподнялся на кровати, чтобы рассмотреть получше.
— Тут, наверное, освещение плохое.
Синка шагнула к одежде, стала одеваться. Застегнула на запястье браслет с паучком, потом натянула майку.
— У тебя кофе есть? Жутко хочется кофе, хоть растворимого, хоть какого.
— Нет, правда, у тебя же были разные глаза…
Ник вскочил с кровати в чем мать родила. Подошел к Синке, развернул ее, может, даже несколько грубовато.
У нее были разные глаза. Еще минуту назад Ник готов был поклясться, что у нее были глаза одинакового цвета, а теперь снова разные. Один синий, другой зеленый.
— У меня они такие с рождения, — Синка улыбнулась, затем вышла на кухню.
Через несколько минут туда зашел Ник, уже одетый.
Шумел включенный электрочайник, Синка насыпала кофе в кружку и одновременно разговаривала по телефону.
— Ага. Ну, вы, блин, даете… про меня только не забудьте, когда билеты будете покупать. Все, увидимся в аэропорту.
Она спрятала телефон, повернулась к Нику.
— Кофе будешь?
— Ты что, уезжаешь? — спросил Ник.
— Ну да. Мы собираемся в кафе возле аэропорта, позавтракаем… точнее, пообедаем, потом возвращаемся в Москву.
— Зачем? Оставайся здесь, со мной.
— Не могу. У меня теперь в Москве есть одно важное дело.
— Какое?
Синка сначала заколебалась, затем махнула рукой.
— Я хочу отомстить.
Не сразу до Ника дошел смысл сказанного.
— Ты… ты хочешь отомстить Лексу? — удивленно спросил он.
— Да, — твердо сказала Синка.
— Зачем?
— Потому что никто не смеет безнаказанно предавать меня или человека, которого я люблю.
Ник посмотрел ей в глаза.
— Налей мне кофе, — попросил он и вышел из кухни.
Вернулся минут через десять, умывшись. Кофе уже остыл. Девушка курила, стоя у окна и глядя на улицу. Когда вошел Ник, она даже не повернулась.
— И как ты собираешься ему отомстить? — спросил Ник.
— Еще не знаю, — призналась Синка, выпуская дым на стекло окна. — Ты слышал про Синдикат Д? Это ассоциация торговцев информацией…
— Да, слышал.
— Я куплю у них досье на Лекса и найду его слабое место. Остальное — дело техники. Хочешь мне помочь?
Она повернулась, теперь испытующе смотрела на Ника.
Парень сделал глоток кофе, затем залпом допил остаток и небрежно поставил чашку в раковину.
— Я знаю его слабое место, — хрипло сказал он. — Знаю, как можно ему отомстить.
— Знаешь?
— Игра, которой Лекс управляет… я знаком с исходниками. Мы… я и мои друзья, мы хотели взломать эту игру… — Ник говорил торопливо и от того немного сбивчиво. — У нас был заказ, его отменили, но мы готовились и есть план… Игра для Лекса — это все. Это его жизнь, его цель… если ее уничтожить…
— Ты сможешь это сделать? — спросила Синка.
— Я сделаю это, — кивнул Ник. — Если ты останешься со мной.
— Если я…
— Если ты пообещаешь, что останешься со мной и никуда не уедешь, я уничтожу его игру.
Его голос подрагивал от ненависти. В этот момент он ненавидел Лекса больше всего на свете. Не из-за того, что, благодаря ему, потерял работу, разрушил карьеру. А из-за того, что Лекс посмел нарушить их договор и прикоснуться к Синке.
Это не должно остаться безнаказанным.
Синка подошла к нему, прижалась, поцеловала в губы.
— Мне надо предупредить ребят, что я остаюсь, — сказала она. — Поедешь со мной?
— Конечно.
Вчерашняя компания заметно поредела. Остались самые стойкие. Они сидели в кафе с опухшими от пьянки лицами, пытаясь поправить здоровье с помощью куриного бульона и зеленого чая. Негр уже не болтал, как вчера, а осматривал все вокруг мутным взглядом.
Ему явно не понравилось, что Синка собралась остаться с Ником в Ростове, причем дело было не в ревности. Он серьезно считал, что, находясь рядом с Ником, у девушки много шансов влипнуть в неприятности.
— Синка, это Ростов. Это не какая-нибудь сраная Москва или долбанный Лондон. Этот город застрял в девяностых, здесь ты шагу не сделаешь, если у тебя не будет крыши над головой.
— Вот моя крыша, — смеясь, ответила Синка и прижалась к Нику.
Негр был настроен не так весело.
— Брат, с кем ты работаешь?
— Ни с кем, — ответил Ник. — Я сам по себе.
— Сам по себе? Чем ты занимаешься, брат?
— Ай-Ти, — вместо Ника ответила девушка.
— За Ай-Ти будущее, — влез в разговор один из спутников негра, небритый лысый мужик в рубашке с порванным воротником.
— Да что ты, — скривился негр. — Знаешь, брат, когда мне говорят, что будущее за Ай-Ти, я достаю Desert Eagle и спрашиваю: ты, сука, кто такой, чтобы рассуждать о будущем? — он залпом выпил полбокала пива, вытер губы ладонью и произнес. — Синка, я не могу тебе указывать, но поверь, Ростов не самое лучшее место для одиночек. Если, конечно, ты не собираешься оставить все дела, обзавестись семьей, детьми…
Компания за столом заулыбалась.
Ник стоял с каменным лицом, понимая причину их улыбок. Синку трудно представить в семейном гнездышке. Она скорее Бонни Паркер, чем Наташа Ростова.
— Джамба, по-моему ты все утрируешь, — сказала Синка.
— Может быть, — пожал негр плечами и посмотрел на Ника. — Береги ее, брат. Она очень хороший человек.
— Конечно, — кивнул Ник.
— Удачи вам. Синка, будешь в Москве — ты знаешь, где меня искать.
Когда они выходили из кафе, Ник спросил:
— А кто этот Джамба?
— Да так, знакомый один, — ответила Синка. — Он аферист вообще-то, хотя говорят, что он кокаином торгует. Я мало про него знаю, слышала только, что он в очень плохих отношениях с московскими байкерами. А что?
— Он был прав насчет крыши, — сказал Ник. — В смысле, то, что мы собираемся сделать, будет иметь последствия, поскольку Лекс работает не один. За его спиной куча влиятельных организаций, начиная от Армады и заканчивая китайской мафией.
— Ты боишься? — спросила Синка.
— Нет, — твердо ответил Ник. — С тобой я ничего не боюсь.
Глава 17
В мире хищников всегда виновата жертва
Москва, февраль 2005 года
«Внимание! Никогда и никому не говорите пароль от своего персонажа. Не вводите пароль на других сайтах, типа "новый город", "лотерея", "там, где все дают на халяву". Пароль не нужен ни паладинам, ни кланам, ни администрации, только взломщикам для кражи вашего героя. Администрация».
Эта надпись за последний год видоизменялась несколько раз. Сначала была лишь одна строчка с просьбой не называть никому свой пароль, потом добавилось еще несколько пояснений. Толку от этих добавлений ноль целых, хрен десятых. Все равно аккаунты у пользователей как воровали, так и продолжали воровать.
Если юзер клинический идиот, то ему ничего не поможет, хоть всю заглавную страницу испиши предупреждениями и памятками.
Лекс ненавидел таких идиотов больше, чем кого-либо. От них больше всего шума, больше всего проблем и, как правило, никакой экономической или какой-либо другой пользы. Они такие везде — как в реальной жизни, так и в виртуальности: сначала сделают все, чтобы их кинули, а затем поднимают шум, обвиняя в своих бедах всё и вся. Лохи, одним словом.
Иногда очень хотелось взять и заблокировать все эти аккаунты, хозяева которых сначала пренебрегают элементарными правилами безопасности, а затем засирают форум нытьем и просьбами о помощи.
Стереть навечно и забыть. С глаз/dev/null, из сердца del.
Только и это не поможет. Зарегистрируются ведь заново, чтобы снова попасть в лапы хакерам и ныть, ныть, ныть…
Что больше всего убивало — ведь каждый из этих нытиков искренне считал, что он не виноват. Что так сложились обстоятельства, или что проблема в самой игре, или что виноваты разработчики, оставившие хакерам возможности для взлома. Они не понимают и не хотят понимать, что самая главная проблема смотрит на них каждое утро из зеркала в ванной комнате.
Ломают только лохов — в этом Лекс был убежден на сто, даже на сто пятьдесят процентов. Если тебя взломали, то в этом виноваты не хакеры, не администрация и даже не родители, почему-то забывшие предохраниться, а ты и только ты.
Конечно же, Лекс не мог это написать на форуме. Хотя очень хотелось. Нищебродов, недовольных работой администрации и так достаточно много, лишний раз их провоцировать смысла нет. Лекс вообще старался не отписываться в скандальных топиках, и лишь однажды не выдержал. Один из таких вот дебилов, по своей вине потерявший пароль и персонажа, создал на форуме обычный плаксивый топик, в котором сетовал на тяжелую судьбу и взывал к справедливости. Взывал настолько убедительно, что у него даже появились «плюсадины» — согласные с ним такие же юзеры-неудачники.
Лекс написал ему несколько слов, которые сразу же вошли в анналы игры и с тех пор цитировались бесчисленное количество раз.
«Справедливости в Пути нет и не будет».
Как в жизни, собственно говоря. Если ты лох — это судьба.
— Доброе утро, Алексей Алексеевич.
— Доброе, Марьванна.
— Погодка-то сегодня — просто чудо…
Вахтерша, старая бабулька — божий одуванчик, сегодня особенно разговорчива, но у Лекса, как обычно, ни времени, ни желания на болтовню не было. Начало одиннадцатого, надо ехать в офис.
Выйдя из подъезда на улицу и оценив прелесть свежего морозного утра, Лекс направился к машине, на ходу доставая брелок с ключами.
Настроение было преотличнейшее.
Несколько дней назад он закончил работу над очень важным проектом, над которым бился последние несколько месяцев. Даже игрой толком не занимался, отдав управление в руки гейм-дизайнеров и перл-программистов.
Эвристический анализатор для системы управления базами данных должен максимально оптимизировать обработку информации, которая поступала от чата. Грубо говоря, этот анализатор должен был обрабатывать всю переписку, которую вели между собой пользователи. Выбирать нужную заказчику тематику — по ключевым словам, по пользователям, даже по времени года.
Заказчиком был Эмир, точнее его люди, которые первое время в буквальном смысле слова стояли над душой, тщательно объясняя, какой функционал ожидает Эмир от этого анализатора.
Он мог самообучаться, в конце концов полностью подстраиваясь под желания своего хозяина, отбрасывая лишнее и выискивая из гигабайт мусора байты самого необходимого.
Лекс догадывался, что в дальнейшем этот анализатор будет использоваться в качестве сборщика компромата, но его это совершенно не смущало. Напротив, в какой-то момент работа поглотила его настолько, что он даже перестал концентрироваться на игре и, как говорил Мусорщик, «дрочить на свою божественность».
Скрипты, управлявшие анализатором, не были исходниками искусственного интеллекта, но по значимости находились где-то рядом. Если когда-нибудь AI будет все же создан, он обязательно будет использовать подобный анализатор для сбора информации. Потому что он идеален. Во всяком случае на сегодняшний день аналогов не существует.
Над анализатором Лекс, конечно же, работал не один. Кроме него еще несколько человек трудились денно и нощно, но основную работу делал именно он. И на прошлой неделе результат, наконец, оформился во что-то конкретное, что было не стыдно показать заказчику.
Полностью работа еще не закончена, требовалось много тестов и настроек, но уже сейчас можно с гордостью сказать, что работа была проделана не зря.
Исходники анализатора уже переданы крупнейшим акционерам игры — Эмиру и его партнерам по бизнесу. Правда, самого Эмира Лекс так и не увидел ни разу, в офис за исходниками приехали его доверенные лица, но уже через день после этого из Средней Азии пришла поистине восточная благодарность. Ровно один миллион евро, не облагаемый никакими налогами, был зачислен на личный оффшорный счет Лекса на Кипре.
А чо — от души.
Пискнула сигнализация новенького «Рейнджровера». Права Лекс получил в декабре, а к новому году сделал себе шикарный подарок — элитный внедорожник с полной комплектацией.
Мусорщик, так же получивший исходники анализатора, пообещал в скором времени решить вопрос с мигалкой — давней мечтой Лекса, который ненавидел ежедневные московские пробки. Правда, сам Мусорщик мигалки не одобрял, считал, что они привлекают излишнее внимание, но мнение незнакомых людей Лекса волновало меньше всего. В конце концов, он законопослушный гражданин и даже платит какие-то налоги в этой стране.
Открывая водительскую дверь, Лекс заметил клочок бумажки, торчащий между стеклом и щеткой дворника. Это не было похоже на квитанцию штрафа, скорее выглядело как записка.
С недобрыми предчувствиями Лекс протянул руку, вытащил бумажонку.
Свернутая вдвое половинка листа А4 с коротким текстом.
«Если номера нужны, позвони до 11:00».
И номер мобильного телефона.
Лекс не сразу сообразил, о каких номерах идет речь, пока не обошел машину спереди и не опустил глаза вниз.
Номеров не было.
Выругался, обошел машину — сзади его встретила такая же поганая картина.
Первым желанием было позвонить Коню — пару недель назад Лекс прописал в игре какому-то его дружку-полубандиту несколько дорогих артефактов и мог рассчитывать на помощь. Но глупо звонить, не выяснив обстоятельства, и Лекс, достав мобильник, набрал номер, указанный на бумажке.
— Возврат номеров стоит триста баксов, — сказал в трубке молодой незнакомый и нахальный голос. — Иди к ближайшему платежному терминалу, там получишь новые указания.
— Слышь, ты хоть знаешь, чьи ты номера свинтил?
— Через полчаса я отключу телефон, а симку выкину, — бесстрастно произнес голос. — Так что либо ты торопишься, либо восстанавливаешь номера через ментов.
— Ты, сука, я тебя порву на куски и заставлю! — Лекса, возмущенного столь наглым и бесцеремонным кидаловом, прорвало.
В течение минуты он детально описывал, что будет с аферистом, если тот немедленно не сделает возврат. Когда умолк, голос в трубке произнес:
— Возврат номеров теперь стоит четыреста баксов, а у тебя осталось двадцать минут, понял, козел?
И отключился.
Пальцы Лекса подрагивали от бешенства, когда он искал в телефонной книжке номер Коня.
Дозвонился сразу, обрисовал ситуацию и сказал, что хочет лично натянуть мерзавцу жопу на глаз.
Но Конь разочаровал его своим ответом.
— Брателло, — сказал он немного извиняющимся тоном. — Мой тебе совет: заплати и забудь.
— Как заплати?
— Это обычная шпана. Проще всего заплатить, чтобы не иметь гемор с мусорами.
— А вычислить его что, нельзя?
— Можно, но не за двадцать минут. Симка куплена на Горбушке, и он ее выкинет через полчаса-час. Придется нанимать ищеек вроде Синдиката. Те будут искать свидетелей, смотреть записи с камер в округе… этот движ обойдется тебе в несколько килобаксов, и не факт, что все срастется… поверь, брателло, проще заплатить и в дальнейшем ставить тачку на охраняемую стоянку…
— Я не буду ему ни хера платить! — воскликнул Лекс. — Принципиально!
— Брателло, тогда ты будешь платить мусорам. Дольше и больше.
От бессилия захотелось кому-нибудь что-нибудь разбить.
— Слушай, Конь… Я хочу найти этого урода и вставить ему паяльник в задницу!
— Брателло, я помогу тебе, чем смогу, но без Синдиката эту шушару не найти. А это от пяти до десяти килобаксов, и это в лучшем случае, если твой клиент лох и любит хвастать перед дружками своими делами.
— Ясно… — пробормотал Лекс и отключился.
Внутри все клокотало от ярости. Прыгнул в машину, завел, выехал со двора, снова набрал номер похитителя.
— Ну че, ты уже у терминала? — поинтересовался равнодушный голос.
— Я уже у твоего анала, — огрызнулся Лекс. — В общем так, давай по-хорошему. Если не хочешь неприятностей, просто верни номера, и мы все забудем…
— Слы, ты че, упоротый? — удивился голос. — У тебя десять минут осталось и последняя попытка, чтобы номера вернуть…
— Сука, тварь, я тебя на куски порву, когда найду…
— Да иди ты нах! — устало ответили в трубке и сбросили соединение.
Лекс набрал номер снова, но тот уже был отключен.
От злости Лекс швырнул телефон на заднее сиденье. Ударившись о подушку, телефон отскочил и упал куда-то на пол.
Наболтал музыку по максимуму. Саб-вуфер разрывался дико угарным «С54», под речитатив рэпперов Лекс всю дорогу в офис нещадно матерился — от ненависти к неизвестному аферисту, от собственного бессилия, от ощущения того, что его сейчас сделали лохом. Точно таким же лохом, как те нытики на форуме.
Когда до офиса оставалось всего ничего, его тормознул гаишник. Полчаса компостировал мозг, а затем, как говорят в Вятке, поменял тысячу рублей на «всего хорошего».
Этот случай добавил ненависти, которая теперь, можно сказать, выплескивалась через край.
Дело не в деньгах, конечно. Плевать на деньги. Сейчас добраться в офис, связаться по скайпу с кем-нибудь из Синдиката, заплатить, сколько они попросят, лишь бы найти выродка, укравшего номера.
И тогда… чисто из принципа… рвать… на куски… гада…
Поднимаясь по ступенькам на второй этаж, Лекс думал о том, что сделает с аферистом, и от жутких картин становилось немного легче.
В коридоре, не дойдя нескольких метров до своего кабинета, он столкнулся с Машей. У девушки лицо было, что называется, «опрокинуто навзничь».
— Алексей Алексеевич… нас взломали…
— Что? — переспросил Лекс, все еще поглощенный своими мыслями.
— Я вам звонила, но у вас что-то с телефоном…
— Что значит взломали? — перебил ее Лекс.
— Я точно не знаю… в игре хаос, ребята сказали, что этой ночью была хакерская атака…
— Нас досят что ли?
Она была всего лишь администратором-секретарем и в компьютерах понимала еще меньше, чем Лекс в балете. Внятных объяснений у нее не получить.
Дверь кабинета Лекса в этот момент распахнулась, оттуда выглянул Мусорщик. Взъерошенный, без обычной бейсболки и даже без неизменных тонированных очков.
— Приехал? Наконец-то, — бросил он раздраженно.
У него зазвонил телефон. Глянув на табло, Мусорщик сначала сокрушенно покачал головой, а затем, прижав трубку к уху, что-то произнес на незнакомом Лексу языке и скрылся в кабинете.
Лекс впервые увидел его без очков и обратил внимание, что у него были глаза разного цвета.
Совсем как у Синки, вспомнил Лекс, входя в комнату, где сидели ведущие программисты.
Там стоял шум, все кричали и спорили, но при виде босса мгновенно все заткнулись, словно мыши.
Прогнав одного из программистов из-за компа, Лекс уселся на его место и в гробовой тишине около десяти минут ожесточенно дергал мышку и тарабанил по клавиатуре. Лицо его за эти минуты, как в песне — «то краснело, то бледнело…»
Это была не дос-атака, когда просто прекращается доступ к серверу. Напротив, игроки могли заходить в игру, могли общаться, могли проводить бои, только при этом изменилось все. В игру запустили десятки, а может, и сотни скриптов, которые перевернули всю игру с ног на голову.
Слабые игроки легко побеждали сильных, сильные просто теряли доступ к своим аккаунтам. VIP-игроки, заходя в игру, обнаруживали, что их оружие и броня стоимостью в десятки тысяч евро, бесследно удалены. Дорогие вещи продавались за копейки, дешевые материалы тупо исчезали из инвентарей, складов и магазинов. Переходя из одной локации в другую, игрок мог оказаться где угодно. Боевка, экономика — все пошло прахом.
Полный хаос — и это еще мягко сказано. Паника на форуме игры и на сайтах-сателлитах стояла нешуточная. Пользователям уже было ясно: это не обычный сбой сервера.
И всех волновал только один вопрос: как быстро администрация справится с этим беспорядком.
— Мы пока обнаружили около двух десятков «чужих» скриптов, — поделился с Лексом один из программистов. — Но…
— Что «но»?
— Но мы думаем, что на самом деле их гораздо больше.
Лекс поднялся, каменным взглядом осмотрел кабинет, где сидели прогеры.
Бардак, называемый в мирное время рабочей обстановкой, сейчас играл против них. Всюду коробки, чашки, бутылки, платы, распечатки, статуэтки, картинки, ложки, сахар… и среди этого бардака пять скорбных рож, понимающих, что сейчас их будут дрючить.
Дьявол их задери, в том, что сейчас происходило, по большому счету действительно их вина. Недосмотры, недоделки… все всплыло наружу, словно дерьмо в речке.
Захотелось врезать кому-нибудь из них в нос. Так, чтобы до крови.
— Бэкапы есть? Делайте откат на вчерашний день… — распорядился Лекс.
— Мы не можем.
— Почему?
— Дыры ведь останутся. Большинство уязвимостей существует в игре достаточно давно, чтобы…
— Насколько давно?
— Речь идет о нескольких месяцах.
Лекс взвыл от ярости и запустил в стену беспроводной мышкой.
Это конец.
Делать откат на несколько месяцев назад! Да после этого половина пользователей немедленно покинет ресурс, а другая половина перед уходом еще потребует возврат вложенных денег. Причем проблема не в деньгах, а в том, что больше никто и никогда не будет играть в «Путь». Благо, за последний год конкурентовклонов у игры появилось бесчисленное количество.
Лекс тяжело дышал. Сейчас ему хотелось уже не просто избить кого-нибудь, а убить.
— Есть идеи, кто стоит за атаками? — спросил подошедший сзади Мусорщик. — Конкуренты, враги…
— Понятия не имею, — бросил раздраженно Лекс.
— Жаль. Тебе сейчас придется объяснять, что-то говорить.
— Кому?
— Эмиру, — ответил Мусорщик и далее сообщил куда более неприятное известие. — Он будет здесь примерно через полчаса.
— Что? Эмир? Он что, в Москве?
Лекс так ни разу и не видел Эмира в лицо, но уже знал, что даже всемогущая Армада не горела желанием ссориться с человеком, скрывающимся под этим ником. Лекс знал настоящее имя Эмира, и чьим сыном он являлся, что в данной ситуации только усугубляло его, Лекса, положение.
Вот и появилась возможность лично знакомиться с этим воротилой теневого бизнеса Среднеазиатского региона. Повод для знакомства, к сожалению, не самый удачный, но тут уж ничего не поделаешь.
— Вчера прилетел. По каким-то своим делам.
— И сейчас едет к нам в офис?
Вместо ответа Мусорщик сочувственно развел руками — он понимал, что у Лекса положение незавидное.
Выругавшись, Лекс прошел в свой кабинет.
С того дня, как они вернулись со ставропольского турнира Башни, здесь не было ни капли спиртного и ни грамма наркоты, но сейчас Лекс впервые пожалел об их отсутствии. Нестерпимо хотелось выпить чего-нибудь покрепче, а затем вынюхать чего-нибудь бодрящего и выкурить чего-нибудь расслабляющего. Просто потому, что другого способа прийти в себя Лекс не видел.
Сел за компьютер, запустил форум игры, раздел «Ошибки мироздания», куда пользователи сливали обнаруженные баги. Новых топиков было несколько сотен, и это — не считая тех, которые модераторы удалили за ненормативную лексику, угрозы в реале и другие прегрешения.
Гребаный социум! Все эти люди — не безликие клоны. Они общаются между собой, знакомятся в реале, объединяются в кланы, сообщества, а потом начинают высказывать свое недовольство, постепенно раскачивая лодку.
Достаточно искры, чтобы все вспыхнуло. А тут не искра. Тут неизвестные хакеры залили все бензином и зажгли такой костер, что все сгорит дотла, к бабке не ходи. Лодка дала течь и уходит ко дну быстрее, чем «Титаник». И, похоже, шансов спастись у нее нет.
Эмир приехал через двадцать минут. В сопровождении вереницы «Мерседесов» с дип-номерами, со свитой в полтора десятка вооруженных человек, которые рассредоточились по всему офису, не обращая внимания на испуганных сотрудников.
Его встречал Мусорщик, аж на улицу вышел ради этого. Вдвоем они вошли в кабинет, где их ждал заметно нервничающий Лекс.
Одному из самых влиятельных лиц Средней Азии на вид было лет двадцать пять, не больше. Ровесник Лекса. Черноволосый, черноглазый, одетый в стильную дизайнерскую одежду, он перебирал в руках четки из прозрачного стекла и сознательно проигнорировал протянутую Лексом руку.
— У меня мало времени, — сказал Эмир, усевшись за стол. — Поэтому обойдемся без церемоний и перейдем к делу.
Он говорил без акцента, а его голос напоминал шелест бумаги, на которую сыплют песок.
— Главное, что меня интересует — когда прекратится этот бардак и игра сможет работать в прежнем режиме?
— Ну… кхм… сейчас трудно что-либо говорить уверенно, — начал Лекс осторожно. — Дело в том, что там не одна проблема, а несколько…
— Мои люди, которые разбираются в программировании, сказали, что это надолго. Очень надолго. Я им не поверил и приехал к тебе, чтобы спросить лично. Скажи, к вечеру ты сможешь устранить все эти проблемы?
Лекс едва не поперхнулся, затем покачал головой.
— Нет, сегодня это исключено. Мы только… — он осекся, поняв, что детали Эмира совсем не интересуют.
Азиат сидел с черным лицом, перебирая четки. Долго сидел. Молчание затягивалось, но ни Лекс, ни Мусорщик не решались его нарушить.
Наконец, Эмир поднял голову. Посмотрел на Лекса, и под тяжелым взглядом азиата тот съежился.
— Ты знаешь смысловое значение выражения «потерять лицо»? — спросил Эмир. Лекс хотел было ответить, но тот взмахнул рукой, останавливая его. — Я не буду вдаваться в подробности, тебе это ни к чему. Буду, как ваш президент, краток: из-за этих утренних событий я потерял лицо.
«Потеря лица» могла означать только одно — где-то там, в Азии, у Эмира, по его мнению, чуть-чуть снизился авторитет. Лекса так и подмывало ответить по этому поводу что-нибудь колкое, но он понимал, что в этом случае шансы дожить до следующего дня будут стремиться к нулю.
Поэтому смолчал, сделав скорбно-виноватое лицо.
Эмир же, выдержав восточную паузу, продолжил:
— Я не смогу вернуть свое лицо до тех пор, пока виновный в этом не будет наказан. Сейчас, в данную минуту, я считаю виновным тебя, — он ткнул пальцем в Лекса. — И в какой-то мере тебя. Это ведь ты отговорил меня работать с французами и убедил, что эта игрушка принесет больше профита.
Эмир посмотрел на Мусорщика, тот вздрогнул, но не стал ничего говорить.
Зато нашел что сказать Лекс.
— Моя доля вины, конечно, есть, — сказал он. — Но я хочу сказать, что…
— Не надо ничего говорить, — перебил его Эмир. — Ты жертва. А значит, виноват ты и только ты. Если ты считаешь виновным кого-то другого… Найди его для меня. Это очень важно. И поторопись. У меня есть терпение, но оно не вечное. Это первое.
Он снова долго молчал, раздумывая.
— Ты хороший специалист в своем деле. Ты написал эту программу, анализатор… Мои люди сказали мне, что тот, кто это сделал, великий человек. Ты хороший программист, но плохой хозяин, поэтому у тебя бардак. Я пришлю людей, кто сможет следить за порядком. Введешь их в курс дела, они помогут тебе с управлением. Это второе. У меня все. Если у тебя есть ко мне вопросы, задай их сперва себе.
Эмир поднялся и, не попрощавшись, вышел из кабинета.
Лекс угрюмо посмотрел на Мусорщика.
— Мне одному кажется, что у меня сейчас отбирают мою игру?
— Это лучше, чем если бы у тебя отбирали жизнь, — философски заметил Мусорщик.
— Ты сейчас серьезно?
— Более чем.
— За что меня убивать? За то, что какие-то придурки решили поиграть в киберпанк? Я тут причем вообще?
— Тебе лучше найти для Эмира тех, кто тебя атакует, — уклончиво ответил Мусорщик.
— Как?
— Через Синдикат и его инфотрейдеров.
— У меня ни одной зацепки нет. Я боюсь даже подумать, сколько это будет стоить…
— Не дороже денег.
— Ну да.
Лекс вышел из кабинета, направившись к программистам.
— Ну что, есть новости? — спросил он, понимая, что вопрос риторический.
— Работают через прокси, не отследить, — развел руками один из программистов.
— Стартовую страницу только что изменили, — заметил другой.
— Матом что-то написали? — спросил Лекс.
— Нет, латынь. Вот, посмотрите.
Он вывел на экран, висевший на стене, изображение стартовой страницы.
Эмблема игры осталась неизменной, а вот надпись изменилась. Раньше герб обрамляла надпись «Inviavirtutinullaestviа».
Хакеры исправили ее, теперь на стартовой висела другая надпись: «Mendacem memorem esse».
— Ну, и как это переводится? — поинтересовался Лекс.
— Не знаю, — пожал плечами разработчик, чем вызвал приступ ярости у босса.
— Ну так погугли!
— Лжецу следует быть памятливым, — ответил через минуту программист.
Кое-что стало проясняться. То есть уверенности у Лекса еще не было, но появились первые подозрения.
— Кажется, я знаю, в каком направлении стоит рыть, — процедил он сквозь зубы, когда подошел Мусорщик. — Свяжешь меня с Синдикатом?
[/REPLYANDTHANKS][/THANKS]
